Фееричное. Путешествие на Край Света

Часть 1

«Через двенадцать с половиной минут я умру».

Эта мысль не вызывала у Стивена страха или напряжения. Просто констатация факта. Он находился уже в той стадии нервного истощения, когда бояться или дёргаться из-за чего бы то ни было не получается при всём желании.

Почему именно через двенадцать с половиной… нет, уже просто через двенадцать минут?

Потому что ровно столько осталось до того момента, как зайдёт солнце. Так написано в календаре на сегодняшний день, и нет смысла не верить солидному печатному изданию.

Конечно, жизнь Стивена не закончится ровно в миг угасания светила. Потребуется ещё не меньше пяти или даже десяти минут, чтобы выкинуть тело из коляски и доползти до края крыши. Но это уже не стоящие внимания мелочи.

Просто ещё немного времени, которое придётся потратить на то, чтобы дышать и шевелиться.

А пока можно смотреть на заходящее солнце, на окна многоэтажек, в которых дрожит красноватое расплавленное золото, на блёкло-синее небо. Смотреть, слушать, как шуршит ветер, как вторит этому шуршанию неумолчный гул городских улиц. Почти тишина. Прекрасная тишина, не нарушаемая людскими голосами.

Стивен пошевелился, и от этого одеяло, укрывавшее его ноги, поползло вниз. Стивен не стал натягивать его обратно.

Случись это в палате, к нему бы уже кто-нибудь подскочил и заботливо укутал мосластые коленки и ледяные бёдра. Как будто бесчувственные неподвижные ноги Стивена внезапно станут тёплыми, если их замотать в кусок ткани. Или это такой неумело замаскированный способ отвлечь его от созерцания почти мёртвых нижних конечностей? Да зачем так стараться, если даже не видя этих бесполезных подпорок, Стивен постоянно помнит о том, что они бесполезны? Что они его предали, что собственное тело стало его врагом номер один, пожизненным стопором на пути к любой мечте, причиной, чтобы расхотеть жить?

Скорее всего, такие сложные измышления приходят в голову только самому Стивену. Те, кто постоянно толчётся рядом с ним, ни о чём подобном не думают, а просто видят сползшее одеяло и спешат поправить. Для них же не составляет никакого труда заметить и подойти.

Подойти.

Просто сделать два, три, двадцать, тридцать шагов. Не ощущая ровным счётом ничего особенного, не задумываясь над тем, как это здорово, как это необыкновенно — просто делать шаги.

Просто идти туда, куда хочется.

Просто идти.

Шесть минут пятьдесят секунд. Осталось уже совсем недолго ждать.

Можно передумать. Развернуть инвалидное кресло, вытащить из ручки чердачной двери металлический прут. Заехать в лифт и нажать кнопку с цифрой «пять». Вернуться в палату. Выпить стакан горячего молока. Улыбнуться навстречу… кто там сегодня по расписанию с ним ночует? Мама? Сестра? Нет, сегодня, кажется, очередь деда. Это значит, что предстоит не спать как минимум до полуночи, опять на них будут ворчать ночные медсёстры, но дед всё равно уговорит их не выключать свет в палате, пока они со Стивеном не доиграют партию в шахматы…

Уговорил бы. Если бы Стивен дождался деда в палате.

Но Стивена нет в осточертевшей до безумия комнате с бледно-зелёными стенами и белым потолком. В которой стол и тумбочка завалены книгами, блокнотами, карандашами и ручками, на спинках стульев висит одежда — на первый взгляд уже и не палата в реабилитационном центре, а обычная спальня обычного человека. Умного и совсем ещё молодого человека, который чередует чтение Шопенгауэра с перелистыванием музыкальных журналов. Обычного студента гуманитарного колледжа, кропающего стихи на философские темы и прячущего тетрадку под матрасом.

Безнадёжно отставшего от жизни из-за того, что ему уже полгода как запрещено пользоваться телефоном и компьютером — у Стивена вшита прямиком в спинной мозг какая-то сложная электронная хрень, заставляющая частично парализованное тело дышать и переваривать пищу.

По привычке называющего себя «он», хотя его первичный половой признак уже не более чем сливной шланг для удаления переработанных жидкостей.

Несостоявшегося путешественника, ловца жемчуга, танцора-стриптизёра, пешехода или водителя, мойщика машин или «белого воротничка» из Сити, а может, рок-музыканта, страстного любовника, запойного пьяницу или прогремевшего на весь мир гения.

Стивен уже не станет никем из этих людей.

Не станет, даже если согласится на ещё десяток операций, накачает себе мышцы на руках до размера боксёрских перчаток, перечитает все книги из центральной городской библиотеки. Не станет!

Почему сейчас, когда он не может ходить, открылось столько дорог, по которым хочется идти? Идти, переставляя ноги одну за другой — правая, левая, шаг за шагом. Почему он даже не задумывался об этих дорогах, когда мог ходить? Почему не мечтал об этом?

О чём он вообще мечтал?

А о чём мечтают в неполные двадцать?

Вырваться из школы. Поступить в колледж. Переехать из родительского дома в кампус. Купить машину, какую-нибудь не новую, подержанную, но совсем-совсем свою. Познакомиться с классной девчонкой, и пусть она будет не только красивой, но и умной.

Все эти мечты Стивена сбылись.

Только вот красивая и умная девчонка, которая попала в аварию вместе со Стивеном на его не новом, но вполне приличном белом «Форде» и отделалась сломанной рукой, больше не приходит в реабилитационный центр. Стивен ей сам предложил расстаться, хотя она настаивала на продолжении общения.

Теперь уже только общения.

К чёрту. Зачем? За-чем?

Он устал. От профессионально-бодрого тона врачей, от жалостливых и брезгливых взглядов незнакомых людей, от маминой ненавязчивой нежности, добродушного пофигизма деда и рассказов сестры о её школьных буднях. От всего.

Он устал спать по ночам и видеть сны, в которых он снова может ходить — и просыпаться утром, осознавая, что всё осталось по-прежнему. Авария произошла, у него перебит позвоночник и парализованы обе ноги. И он не может встать с кровати — удобной, многофункциональной, с кучей приспособлений, облегчающих жизнь наполовину овощу — не может самостоятельно добраться до ванной и умыться, не может подойти к окну, чтобы опустить жалюзи… ничего он не может больше, ничего!

Две минуты.

От солнечного диска осталась румяная горбушка. Странный цвет у неба — перемешано синее с оранжевым. Будто где-то далеко полыхает огромный пожар.

Птицы в небе кажутся ленточками сажи. Угольно-чёрный штрих-код — какими цифрами обозначается свобода от земного притяжения?

Стивен скоро узнает об этом. Через… минуту и сорок секунд.

— Привет.

Голос, неожиданно раздавшийся за спиной, оглушил сродни пресловутым иерихонским трубам. Стивен чуть не подавился воздухом и прижал руку к груди, успокаивая сорвавшееся в галоп сердце.

— Красиво, да?

Говоривший подошёл и встал рядом, с правой стороны от инвалидного кресла Стивена.

Кажется, его зовут Бен.

У него тоже что-то с позвоночником, но он может ходить.

А ещё он постоянно либо висит на телефоне, либо таращится в свой планшет, поэтому Стивен старается держаться от него на расстоянии. Впрочем, как от всех людей, у которых в руках разнообразные гаджеты. Хорошо, что в центре реабилитации подобное не приветствуется, родные Стивена уже вообще привыкли обходиться без сотовых, хотя сестра поначалу впадала в настоящую депрессию, оставляя телефон на ресепшене.

Старался. Стивен старался держаться от соседа по этажу подальше. В прошлой жизни, которая закончится…

Прямо сейчас.

Кстати, а как этот Бен попал на крышу? Стивен же надёжно зафиксировал дверь железякой.

Оглянуться на дверь Стивен не успел. Потому что стоявший рядом Бен так же неожиданно, как появился, несколькими быстрыми шагами добрался до края крыши, уселся на парапет и просунул голову в дыру защитной сетки.

В ту самую дыру, через которую Стивен собирался падать с крыши.

— Шикарный вид, да?

Стивен успел только открыть рот, чтобы сказать что-то типа «Осторожнее!» или «Какого чёрта!», как налетел ветер. Не тот осторожный ветерок, что мгновение назад мирно шуршал по крыше, создавая уютный фон псевдотишины мегаполиса, а настоящий, внезапно ворвавшийся в построенный людьми муравейник откуда-то с бескрайних вольных просторов.

Тот ветер, который слыхом не слыхивал о преградах и потому не видел ничего невозможного в том, чтобы походя столкнуть их со своего пути.

Резким ассонансным аккордом взвыли многочисленные провода на крыше. Чёрных птиц в оранжево-синем небе разметало в разные стороны и поволокло за горизонт.

Нарушитель планов Стивена по завершению бренного существования покачнулся, попытался ухватиться руками за ячейки металлической сетки, не преуспел и перевалился через парапет — спиной вперёд.

Рывок на коляске до края крыши занял пару секунд. Ещё столько же ушло на то, чтобы уцепиться за подлокотники и выбросить тело на парапет. Острый край ограждения врезался в бёдра, и Стивен впервые порадовался, что его ноги ничего не чувствуют — а то бы, наверное, взвыл от боли.

Для чего он так рванул? Для того, чтобы полюбоваться на размазанное по асфальту переломанное тело?

Оказывается, нет. До размазывания по асфальту Бену оставалось ещё какое-то время. Ровно столько, сколько понадобится содружеству штормового ветра и земного притяжения, чтобы спихнуть его с толстой железной трубы, торчащей из стены прямо под дырой в защитной сетке.

— Руку! Руку давай!

— Ты меня не удержишь!

— Руку давай, говорю!

Стивен не предполагал, что его натренированным за полгода рукам придётся поднимать что-то ещё, кроме собственного неуклюжего тела. Поднимать, вытягивать, тащить, каменея от напряжения и не позволяя холодным влажным пальцам выскальзывать из ладоней.

Ветер стих так же внезапно, как налетел. Солнце утонуло за горизонтом. Над городом повисло рыжее зарево — одновременно повсюду зажглось уличное освещение.

Вытянутый обратно на крышу Бен рухнул на Стивена, придавив его ничего не чувствующие ноги.

Несколько мгновений — а может, лет — царила вязкая тишина, которую нарушало лишь их слитное хриплое дыхание. А потом в эту тишину вдруг ворвался совершенно неуместный звук.

Стивен приподнялся на локтях, одновременно пытаясь отпихнуть от себя всё ещё придавливающего его ноги Бена. Но тот не отпихивался, а продолжал лежать и хихикать — всё громче и громче.

Наверное, это истерика. Запоздалая реакция на страх. В таких случаях надо как-то переключить внимание человека, чтобы не начался настоящий истерический припадок.

Стивен не придумал ничего лучшего, чем классическая пощёчина.

Голова Бена мотнулась в сторону так легко, будто у него в шее были не позвонки, а хорошо смазанные шарниры. Хихиканье резко прекратилось. А потом Бен перехватил руку Стивена и прижался губами к ладони.

Это было настолько неожиданно и странно, что Стивен не сразу отдёрнул руку. И не сразу понял, что происходит, когда губы Бена прикоснулись к его губам.

— Какого чёрта…

— Подожди, не надо меня больше бить по лицу! У тебя мощный удар, чуть мозги через уши не вытекли! Я сейчас всё объясню, просто послушай, ладно?

Наверное, было бы лучше, если бы чёртов Бен наконец-то встал на ноги и помог Стивену взобраться на инвалидное кресло. Но тот и не думал вставать, наоборот, расположился со всеми удобствами, заставив Стивена распластаться на шершавом бетоне.

— Я до ужаса, просто до тошноты боюсь высоты. Понимаешь? Я сорвался с пятнадцатого этажа… три года назад.

— Спрыгнул?

— Нет, случайно. Я промышленный альпинист… был. Трос порвался.

— И что дальше?

— Я не разбился. Зацепился за уцелевший трос, скользил по нему вниз четыре этажа, потом смог в окно запрыгнуть. Открытое было на моё счастье. С позвоночником с тех пор просто беда, всё вывихнуто. Поэтому отлёживаю тут по паре месяцев каждую весну-осень.

— Ясно.

— Понимаешь, я хочу вернуть себе свою жизнь. Я же раньше не боялся высоты, наоборот, любил, просто обожал! А сейчас…

— Что-то я не заметил, чтобы ты прямо так сильно боялся. Спокойно уселся на самом краю, даже руками не держался.

— Потому что был не один.

— Я же инвалид. То, что я успел тебя вытащить — случайность. Если бы там не было этой трубы…

— Я знал, что она есть. Я сюда каждый день прихожу. Каждый чёртов день, который здесь торчу, в этом центре… вот уже третий год.

— Так ты специально упал?!

— Нет. Это случайность.

— И… что?

— А ты меня вытащил.

— И что?

— Не знаю. Я упал. Ты меня вытащил.

— А целоваться зачем?

— У меня была девушка. Мы расстались… после того, как я сорвался. Я ей даже признаться толком не успел, что она мне нравится. Хотел, чтобы она запомнила на всю жизнь! Знаешь, что придумал? Что позову её на свидание на крышу! На самое высокое здание, куда только можно будет пробраться. И там поцелую.

— А при чём тут я?!

— Понятия не имею. Но я мечтал оказаться на крыше и поцеловать кого-то. Такая вот дурацкая мечта… но я так сильно об этом мечтал! Даже больше, чем о том, чтобы перестать бояться высоты. Сбылась мечта, короче…

— Слушай, а ты, случайно, не гей?

— Не знаю… Не пробовал. А ты?

— Чего?!

Это было нелепо до такой степени, что не поддавалось никакому разумному объяснению. Это было классно до того, что не хотелось раскладывать всё по полочкам.

Это было так абсурдно-смешно, что Стивен расхохотался во всё горло. И точно так же, до слёз, до икоты хохотал наконец-то сползший с него Бен.

Они валялись на крыше под уже совсем потемневшим, чёрно-синим небом, на котором еле заметно из-за полыхания огней ночного города виднелись мелкие звёзды, и смеялись, смеялись, смеялись — прямо в равнодушно нависающие над землёй небеса.

В распахнутой настежь двери, ведущей на крышу, стоял ещё крепкий на вид старик в накинутом на плечи больничном халате и слушал этот смех.

По щекам старика катились слёзы, но он их даже не замечал.

Его внук смеялся первый раз за полгода. По-настоящему, а не для того, чтобы успокоить показной весёлостью опечаленных родственников. Ну и что, что смех самую малость смахивает на истерический? Это же такая ерунда, просто не стоящая внимания мелочь.

Часть 2

 — Стивен, может, всё-таки откажешься?

— Мама, не начинай.

— Я просто волнуюсь! А если… а если тебе захочется в туалет?!

— Мама!.. Дед, ну хоть ты ей скажи!

— Мэри, перестань накручивать себя. Всё будет хорошо, Стив большой мальчик и может потерпеть, если никак будет сделать «пи-пи».

— Папа, ты не понимаешь! Ему нельзя терпеть! Стив, сынок, давай всё-таки ты наденешь памперс?

— Ма-ма!

Конечно, было некрасиво так орать и хлопать дверью. Само собой, чувство вины потом вцепится острыми зубами и будет медленно пожирать изнутри, как пресловутый лисёнок юного спартанца. Но надеть памперс! Даже при условии, что ничего не будет заметно под длинной толстовкой! Как мама себе это представляет?!

С другой стороны, конечно же, оказаться вне родного дома, где всё приспособлено под его нужды, и попасть в какую-нибудь неприятную или пикантную ситуацию Стивен не хотел. Но ведь он будет не один. Он же будет с Беном.

После того случая на крыше реабилитационного центра они как-то быстро сдружились. И это при том, что у них практически нет точек соприкосновения. Бен старше, он из совсем другого социального слоя и, при всей романтичности его натуры, он убеждённый прагматик. Бен слышал про Шопенгауэра, но всё время думал, что это композитор. Бен ни разу в жизни не срифмовал и двух слов. Бен даже не пытался поступить в колледж, заявив вырастившей его старшей сестре, что «пусть цифры складывает и дурит людям головы политикой кто-нибудь другой, я-то знаю, что все эти снобы с дипломами звонят в клининговую компанию, когда им надо подтереть зад — сами и этого не умеют. Да-да, Стив, я именно так всё Сондре и сказал!».

Бен умел делать, по мнению Стивена, всё, а чего не умел — не боялся взяться и научиться. За те недели, которые они провели в реабилитационном центре до выписки, Бен разобрал до винтика инвалидную коляску Стивена и собрал обратно — после чего колёса перестали дребезжать при резкой остановке.

А ещё Бен пообещал, что как только устроится на работу — он постоянно менял места работы, пробуя себя всё в новых и новых профессиях — то они со Стивеном непременно пересекутся где-нибудь не в больнице и не у Стивена дома. Хотя мама, дед и сестра ничего не имели против визитов Бена, он им даже понравился. Правда, мама каждый раз немножко морщилась, если Бен слишком громко хохотал или там брякал какую-нибудь сочную двусмысленную фразочку, от которой слишком громко хохотали дед и Стивен.

И вот вчера вечером Бен позвонил, сказал, что устроился работать доставщиком пиццы, у него теперь есть в распоряжении целый мини-фургон со специальной печкой, а в кабине с комфортом может разместиться очень важный в этом деле напарник-навигатор. Когда до Стивена дошло, что на эту роль Бен собирается подписать его, он сначала растерялся. Это как, в смысле, тоже устроиться на работу? Бен невозмутимо поинтересовался, имеет ли Стивен что-то против лишних денег и возможности не сидеть у матери на шее хотя бы частично.

Стивен ничего не имел против. Он прекрасно знал, что все мамины и дедовы доходы тратятся на его лечение, и даже сестра уже заговаривает о том, чтобы забрать из банка часть суммы, отложенной ей на колледж.

По крайней мере, на памперсы Стивен себе будет зарабатывать сам. Тем более что до восстановления в колледже есть ещё несколько месяцев.

***

— Мэри, Джордж, Элис, — Бен по очереди кивнул всем родным Стивена, сгрудившимся за спинкой инвалидного кресла. — Доброе утро. Стив, готов?

— Да, — Стивен постарался сказать это спокойно и твёрдо, но внутри у него всё тряслось. Он первый раз после аварии окажется за стенами их коттеджа без мамы или деда, поедет не на специализированной машине, а в обычном минивэне, и на него будет пялиться куча народа… чёрт, чёрт, чёрт!

— Стив! — оказывается, Бен успел что-то спросить, пока Стивен по-новой погружался в пучину паники, и теперь выжидательно смотрел на него. — Ты что, ещё спишь? Я говорю, лишние две запаски нам ни к чему, правильно?

— Э… ты о чём?

— Да коляска твоя не нужна, говорю! Мы же и так на колёсах! — с этими словами Бен повернулся к Стивену спиной и присел на корточки. — Цепляйся!

Стивен никак не мог сообразить, чего от него хочет Бен. Зато Элис мигом сориентировалась и захлопала в ладоши:

— Давай, Стив, изобрази мартышку!

Стивен неуверенно протянул руки к плечам Бена, но тут же отдёрнул:

— Тебе же нельзя тяжести таскать! У тебя же потом спина будет болеть!

— Если ты свой цыплячий вес считаешь тяжестью, то ты себе крупно льстишь, парень, — Бену надоело ждать, он отклонился назад, схватил Стивена за руки и потянул на себя. — В замок руки сцепи, я тебя под ноги подхвачу.

Элис метнулась к двери, распахивая её настежь. Стивен попытался оглянуться на маму с дедом, но Бен, вставая с корточек, крепко его встряхнул, и Стивен еле успел запрокинуть голову, чтобы не врезаться подбородком Бену в плечо.

— Шагаем, Стив! Держись крепче!

Часть 3

Оказывается, в огромном городе из стекла и бетона есть тихие улицы с совсем маленькими двухэтажными домами. А рядом с домами растут высоченные деревья, и сейчас, весной, они кажутся опутанными зелёной паутиной — столько на ветках полураскрытых почек с наполовину проклюнувшимися листьями. И по бугристому асфальту тут надо ехать на минимальной скорости — не потому, что асфальт неровный, а чтобы с него успели подняться и отойти на обочину кошки. Солнце уже припекает, и все кошки мегаполиса, кажется, собрались в этом старинном квартале, где редко ездят машины, а во дворах, прямо на земле, стоят блюдечки с молоком и раскрошенным хлебом.

Оказывается, в огромном городе из стекла и бетона живут люди, у которых только утром завершается вчерашний день, и они заказывают пиццу, потому что им некогда готовить что-то самим. Бен возвращается из элитной многоэтажки довольный, с блестящими глазами, и показывает Стивену визитку — пока ждал, когда ему откроют дверь, успел подкрутить разболтавшийся винтик у видеоглазка. У Бена в заднем кармане джинсов всегда лежит старый-престарый перочинный нож с фантастическим набором всяких лезвий, шил и крохотных отвёрток. Хозяин квартиры, новостной ведущий на одной из самых крутых местных радиостанций, предложил Бену заскочить на днях и ещё кое-что по мелочи починить. И щедро отсыпал чаевых, поэтому Бен притормаживает у лотка сосисочника, и они на обратном пути до пиццерии дружно жуют восхитительные, горячие, страшно вредные для желудка хот-доги с горчицей. Теперь Стивен знает, каков на вкус запретный плод. Мама была бы в ужасе от такого нарушения диеты, но ей совсем не обязательно об этом рассказывать. Бен кивает — не обязательно. Совсем.

Вообще, есть много вещей, о которых не надо рассказывать никому из родных. Например, Стивен ни за что не расскажет, как разглядывал девчонку-заправщицу, когда Бен заметил, что надо подлить горючего в бензобак. А девчонка прекрасно видела, что Стивен не сводит с неё глаз. Её это не злило, она несколько раз наклонилась без особой в том нужды, под предлогом затянуть шнурок на кроссовке или заглянуть под днище минивэна — и Стивен сумел оценить грудь, оттягивающую книзу клетчатую рубашку с расстёгнутым воротом. Когда вернулся от терминала Бен, заправщица как раз облизнула розовые губы — и Бен, проследив взгляд уже заметно вспотевшего Стивена, одобрительно хмыкнул.

— Зажёг бы с ней, Стив?

— Издеваешься?

— В смысле?

— В прямом!

Стивен как-то разом ощутил свою ущербность. Как с размаху чугунной плитой прихлопнуло. Он не сможет, как выразился Бен, «зажечь» с понравившейся ему девчонкой. Никогда не сможет. Никогда!

— Эй… — Бен притормозил у светофора, потряс отвернувшегося к окну Стивена за плечо. — Ты же не ханжа, а?

— Что? — самый неожиданный вопрос, который только можно было услышать! Стивен даже забыл, что надо страдать и обижаться на чёрствость друга. — В смысле?

— В прямом! Зажечь с девушкой можно по-всякому, у тебя же руки не парализованы. И язык не отвалился, — в сочетании с многозначительным подмигиванием всё это прозвучало настолько пошло, что фантазия Стивена махом заработала на полную катушку.

Бен искоса поглядывал на Стивена, ловко выворачивая руль, и ухмылялся.

— Эй, Стив, ни разу ничего такого не делал, что ли?

— А если нет, то что?

— Так самое время начать! Вот погоди, получим первую зарплату, познакомлю тебя кое с кем.

— Я не хочу!

— Так и не надо, не хоти дальше. Это ж так, для общего развития.

И Бен снова так смешно задвигал бровями, что Стивен не выдержал и рассмеялся.

— Ладно, познакомь.

— Договорились.

Часть 4

— Давай, Стив, хватайся. Не так сильно, задушишь!

Дверь служебного входа в пиццерию открывается внутрь, Бен пинает её ногой. На Стивена обрушивается лавина горячего воздуха и разноголосый гам — большое помещение с печами и плитами заполнено людьми в белых форменных куртках и колпаках. Чем-то смахивает на больницу, Стивен морщится от неприятной ассоциации.

— Бен! Эй, Бен! Сюда!

Узкий коридорчик — мимо кухни в такую же узкую, похожую на тубус для чертежей комнатку. В комнате несколько разномастных стульев, шаткий стол. И двое людей — один, худой и темноволосый, сидит за столом, другой, с устрашающими габаритами — тот, который махал Бену рукой, приглашая в эту каморку — стоит у окна. Стивен таращит глаза — такие странные люди, совсем не вписываются в здешний антураж.

— Питер, — первым протягивает мощную ручищу здоровяк в синей бандане. Белая поварская куртка ему совершенно не подходит, куда уместнее смотрелась бы косуха. — А ты Стив, Бен про тебя рассказывал.

— Для друга Бена я Абу, — какой-то дефект речи или акцент превращают знакомые слова в странно-тягучее наречие. Чёрные, под стать волосам, глаза смотрят внимательно и цепко. — Моё полное имя Абуксигун, но вряд ли ты выговоришь его, бледнолицый.

Стивен зависает, не зная, что ответить, и в этот момент Бен начинает ржать. Следом разражаются хохотом здоровяк Питер и явно потомок каких-то индейских племён со странным именем Абу.

— Стив, не делай такое лицо! Они всегда так подшучивают над новыми знакомыми. Питер и Абу — мои друзья, а ещё они главные боссы здесь, только об этом мало кто знает. Потом покажу тебе, кого тут считают хозяином.

— Как тебе работается? — Питер с Беном куда-то уходят, Абу бесцеремонно разглядывает Стивена, от чего тот начинает нервно ёрзать на стуле.

— Ну… всё здорово, спасибо.

— Бен сказал, ты попал в аварию. Как это произошло?

Стивен поначалу мнётся, но потом неожиданно для себя увлекается описанием того, что случилось с ним и что он при этом чувствовал. Почему-то Стивену сейчас не больно вспоминать даже мелкие подробности — может быть, дело в том, что Абу смотрит на него спокойно, без жалости во взгляде, и переспрашивает по-деловому, будто составляет протокол.

— Ты был сам виноват, Стив.

— Да знаю…

— Тебе дали время, чтобы ты посидел и подумал, тот ли это путь, по которому ты должен идти.

— Э…

— Настанет тот день, когда ты поймёшь, какая дорога верна, и тогда твои ноги оживут.

Стивену кажется, что в самой глубине чёрных глаз мерцает какой-то странный огонёк. Да ну, бред! Но слова, сказанные Абу, всё ещё продолжают звучать у него в ушах, хотя сам индеец уже отвернулся и смотрит в окно.

— Абу, не пугай мальчика своей эзотерикой! — Питер ставит прямо перед носом Стивена большую чашку. Над чашкой поднимается пар. — У него же прямо сейчас третий глаз прорежется, где-нибудь на затылке!

Снова все смеются, и Стивен вместе со всеми. В чашке — куриный бульон, а на придвинутой Беном тарелке — кусок пиццы.

— Вкусно? — Питер расплывается в улыбке, когда Стивен кивает. — Абу, ты проиграл!

— Всё равно я считаю, что добавлять в пиццу с куриным мясом перец чили не стоило.

— Да что б ты понимал!

Стивену от сытости и накопившейся за полдня усталости трудно следить за разговором. Глаза закрываются сами собой.

— Стив, не спи! Пит, дай ключ.

— Держи.

Бен опять куда-то тащит Стивена, и тот понимает, где очутился, только когда его звенящее от усталости тела ставят более-менее прямо перед унитазом.

— Давай, делай свои дела. Только целься получше, Абу чистоплотный, как кот, капнешь мимо — вместо колбасы в пиццу покрошит.

Стивен не чувствует никакого стыда, расстёгивая джинсы. Бен держит его под мышки и комментирует увиденное.

— Бен, так ты реально гей?

— Да я ж тебе уже сказал — не пробовал! А что?

— Уж больно пристально разглядываешь!

— Так первый раз вижу парализованный член, у кого бы ещё разглядел?

Это смешно. Это так смешно, что пара капель всё-таки пролетает мимо унитаза.

Бен держит Стивена под мышки, пока тот затирает следы преступления салфеткой и моет руки.

Намного проще, даже чем с дедом. В миллион раз всё проще.

Часть 5

— Почему, Бен? Ещё же только полдень!

— Тебе хватит для первого дня работы, — Бен уже привычно присаживается на корточки. — Завтра у нас ночная смена, выспись с запасом.

Бен не усаживает Стивена в инвалидную коляску, так и доносит на спине до кровати. Уже засыпая, Стивен чувствует мамины руки — она стягивает с него толстовку и джинсы, гладит по голове. Потом тихонько целует в щёку, и Стивен улыбается.

Завтра он увидит ночной город — не из окна их дома и не с крыши реабилитационного центра, а через окна ярко-жёлтого мини-фургона. Почему Питер и Абу, владея довольно большой пиццерией, не хотят себя афишировать в качестве владельцев? Как можно «зажечь с девчонкой», если у тебя есть для этого только руки и язык?

Что имел в виду Абу, когда говорил про «правильный путь»? И как понять, какой из путей — правильный?

Столько вопросов… А самое классное, что за ответами не нужно будет лезть в мировую паутину. Хотя врачи Стивену разрешили сидеть за компьютером и пользоваться мобильным телефоном, только строго ограниченное время, не больше двух часов в день. Та сложная электронная хрень больше не торчит в его позвоночнике — её убрали на третий день после той ночи, когда Стивен не спрыгнул с крыши реабилитационного центра.

Потому что именно на тот самый третий день на его неподвижных бёдрах проступили продольные лиловые синяки. Следы от удара об острый край парапета.

Что-то сместилось в повреждённом позвоночнике и какой-то из перебитых нервов снова заработал. И кровь по сосудам ног уже не надо подгонять насильно.

Наступит день, сказал индеец Абу, и его ноги оживут.

Чтобы идти по верной дороге.

Это хорошо.

И будет ещё лучше, если по той дороге с ним вместе, хотя бы не очень долго, будет идти Бен.

Пусть не очень долго. Но с ним Стивен точно не будет бояться снова свернуть куда-нибудь не туда.

Фееричное 2: путешествие на Край Света

Часть 1

 — Стивен, — после долгого напряжённого молчания негромко проговорил дед. — Мой дорогой мальчик… езжай.

— Папа! — все дружно вздрогнули: у Мэри никогда раньше не получалось так пронзительно визжать. — Папа, как ты можешь! Это же… это опасно! Я не пущу! Стив, я не разрешаю! Я… я запру тебя в твоей комнате!

— Мэри, этим ты добьёшься только того, что Стив сбежит через окно, — улыбнулся дед.

— Я закажу решётки на все окна!

— Милая, у тебя нет денег на такую масштабную покупку, а я тебе из своих не выделю.

— Возьму ещё один кредит!

— Мама! — Элис шлёпнула ладошкой по столу. — Хватит так себя вести! Стивен едет не один, а с друзьями! Я бы тоже с ними поехала, хоть куда, но у меня экзамены! Брат уже почти всё лето проработал, всё время ездил вместе с Беном, и ничего, заметь — ни-че-го с ним плохого не случилось! Наоборот, он теперь совсем другой, он весёлый! Чего ты так боишься?

— Но… — Мэри неожиданно всхлипнула. — Это же так далеко… и не на один день. И там не будет рядом больницы, если вдруг что…

— Не так уж это далеко, мама, — молчавший всё это время Стивен погладил мамину руку, беспомощно сжатую в кулачок. — Всего лишь Край Света.

***

По словам Абу, это было место, где стирается грань между мирами. Когда Стивен отважился попросить индейца пояснить, Абу только многозначительно покачал головой и не сказал больше ни слова. На помощь Стивену пришёл Питер:

— Это такая гора, или даже не совсем гора, а высокий холм. С одной стороны нормальный склон, а с другой — обрыв, как будто ножиком срезали. Как кекс, вот, точно! Кекс из нескольких слоёв — шоколадный бисквит, песочный, с изюмом. Представил?

— М-м… да. А зачем нам туда ехать?

— Абу же сказал — там стирается грань между мирами! Тебе что, не интересно побывать в таком месте?

Стивен помедлил и просто кивнул. Интересно. Очень интересно.

За лето он уже изъездил весь город. Куда их только с Беном не заносило — Стивен и не представлял, как много в их родном городе необычных мест. Даже в пригород выезжали, и там Бен подбил Стивена на попытку искупаться в речке.

Это было круто. В воде неподвижные ноги, казалось, теряли весь свой вес, и Стивену даже удалось немного повисеть на поверхности, усиленно загребая руками. Потом он предсказуемо начал тонуть, но Бен не дал ему увлечься и выволок на песчаный берег. На импровизированном пляже было всего несколько человек, не обращавших на друзей никакого внимания, и Стивен с Беном, отзвонившимся на работу и навравшим с три короба про проколотое колесо, несколько часов провалялись на пляже — дремали, болтали, слушали радио и песни из плей-листа Бена в телефоне.

На следующий день Стивена лихорадило — он переохладился в воде, а потом перегрелся на солнце. Наблюдающий врач отругал его за такое пренебрежительное отношение к своему ещё не особо крепкому здоровью, но потом дал разрешение посещать бассейн. Стивен решил, что начнёт занятия в бассейне осенью — когда начнутся занятия в колледже. Тогда он уже не сможет подрабатывать с Беном, времени не будет. А в бассейн можно ходить по выходным.

Ходить. Стивен поймал себя на том, что уже спокойно произносит это слово, планируя свои дела.

А ведь не так давно у него внутри всё скручивалось при одном звучании слов «пойти», «сходить», «шагнуть».

Надо же.

***

Когда Абу, во время их ставшего уже традиционным обеда вчетвером в закутке возле кухни пиццерии, предложил проводить последний день лета на горе со странным названием Край Света, первым его поддержал Бен. Сам Бен в тех краях не бывал, но про гору слышал. Про неё болтали, что с обрыва можно увидеть своё будущее или прошлое, встретить призраков — в общем, действительно чертовски загадочное место. По Питеру было видно, что затея ему не очень по душе.

— Ты знаешь, чем это может закончиться, — сказал здоровяк-повар, кинув короткий взгляд на индейца.

— Всё всегда заканчивается, — непонятно ответил Абу. — Почему бы и нет?

Стивен не понял, о чём шла речь, хотел переспросить, но Бен как раз в этот момент принялся уговаривать Питера согласиться на поездку.

Можно было и не сомневаться, что уговорит. У Бена просто врождённый дар подбивать людей на вляпывание во всевозможные авантюры. Стивен в этом уже убедился, и не один раз.

***
— Всё в порядке? — голос Бена в трубке звучал глухо, на фоне какого-то ритмичного «бумс-бумс-бумс».

— Да, мне разрешили ехать. А ты где?

— В клубе. Пригласили на концерт одной забойной группы. Хочешь, заеду за тобой?

— Нет уж, спасибо. Если завтра едем, предпочту нормально выспаться в нормальной кровати.

— Да перестань, мы же не собираемся ночевать в машине. Будем на ночь останавливаться в мотелях.

— Всё равно это не то, что дома. Во сколько тебя завтра ждать?

— Рано. Не знаю точно, во сколько. Но можешь начинать ждать прямо сейчас.

— Ага, разбежался. Спокойной ночи, Бен. Или неспокойной?

— Как получится. До завтра, Стив.

— До завтра.

Часть 2

  — Это не мотель, — Стивен с удивлением разглядывал множество стоящих полукругом трейлеров.

— Да, не мотель. Это община Дочерей Лунной Кошки.

— Кого-кого?!

— Сейчас сам всё увидишь. Цепляйся.

В поездку к Краю Света Бен и Стив отправились на потрёпанном, но вполне ещё крепком армейском джипе. Питер предсказуемо оседлал такой же мощный, как он сам, «Харлей». К полному изумлению Стивена, Абу тоже поехал на мотоцикле. Стивен не очень хорошо разбирался в моделях байков, но то, что серебристая махина со свисающей с седла и багажника бахромой подходит индейцу как нельзя лучше, понял сразу. Потом Бен сказал, как этот мотоцикл называется. «Индиан Чиф Винтаж» — кто б сомневался! И, оказывается, бахрома не приделана самим Абу, а так изначально было задумано дизайнерами.

За целый день дороги Стивен устал, поэтому сначала не очень хорошо понимал, кто все эти девушки, женщины и дети, высыпавшие им навстречу из трейлеров. Пока он, сидя на какой-то корявой лавочке, разглядывал пёстро одетых людей, всё больше теряя связь с реальностью, Бен, Питер и Абу выгружали из багажника джипа ящики и свёртки. Стивен думал, что это запасы продуктов для них четверых, но, как оказалось, это были подарки.

Его друзей здесь, кажется, хорошо знали, то и дело кто-то подходил к ним, чтобы обнять или что-то спросить. На Стивена поглядывали с интересом, но, как ни странно, ни в одном взгляде Стивен не уловил даже намёка на брезгливую жалость.

***

    — Нет-нет, Стиву нельзя пиво! — Бен выхватил из рук симпатичной темноволосой девушки уже открытую жестянку, которую та протянула Стивену. — Только сок или минералку.

— Тогда сок! — девушка легко вскочила со своего места, и очень красивым, каким-то танцевальным движением переместилась к крохотному встроенному холодильнику. — Апельсиновый или томатный?

— Апельсиновый, — Стивен следил за тем, как девушка, пританцовывая под лишь ей одной слышную музыку, передвигается по крохотному пространству внутри трейлера, и рукава её пёстрого платья взлетают и опускаются, словно птичьи крылья.

— В общем, Флаффи, оставляю тебе самое ценное, что у меня есть на данный момент, — Бен без всякого стеснения отхлебнул пиво из банки и отсалютовал ею Стивену. — Ты знаешь, что делать.

— Бен, ты куда?! — Стивен чуть не облил себе колени соком из чашки, спеша поставить её на стол, но Бен уже вышел из трейлера. — Подожди, стой!

— Не хочешь провести ночь со мной? — темноволосая Флаффи устроилась на стуле, с которого только что встал Бен. — Я тебе не нравлюсь?

— Нравишься… очень… но я же…

— Ты мне тоже нравишься, котик. Поиграем?

Дочери Лунной Кошки, как рассказали Стивену за ужином — длинный стол накрыли прямо на улице, и за ним собрались все обитательницы странного мини-поселения — это не официальная организация и не коммуна. Это стая. Хаотично передвигающаяся по всей стране, постоянно меняющая число членов и, в общем-то, ничем не занимающаяся. Единственное, что остаётся неизменным — вожак этой стаи, Старшая Дочь. Бен показал глазами, на кого смотреть, и Стивен был впечатлён — по росту и ширине могучих плеч Старшая не уступала Питеру.

— Мы никого не зовём с собой и не вынуждаем уходить с нами, — в речи Старшей проскальзывал такой же неуловимый тягучий акцент, как у Абу, но в её внешности не было ничего индейского. Обычная женщина уже в годах, светловолосая и с правильными чертами лица. Переодень её в деловой костюм — и она ничем не будет отличаться от десятков тысяч обычных женщин среднего возраста. Разве что габаритами. — Мы просто идём и едем туда, куда зовёт Луна. Мы рады всем, кто присоединяется к нам и не грустим, когда от нас уходят. Закон у нас один — не осуждай никого из тех, с кем идёшь рядом. У каждой из нас своя причина, чтобы пуститься в путь.

— Бен, а откуда они берут деньги на еду, на бензин? — улучив момент, когда на них никто не смотрел, шёпотом спросил Стивен.

— Откуда-то берут. Кто-то тратит на путешествие свои сбережения, кто-то подрабатывает в пути. Кошки живут сегодняшним днём, главное для них — свобода идти туда, куда им хочется. Или куда Луна позовёт.

Стивену это всё было непонятно — как можно жить, не имея нормального дома и стабильного заработка? Но вокруг него не наблюдалось опечаленных этим подвешенным состоянием лиц, немногочисленные дети выглядели здоровыми и ухоженными, а одежда женщин, хоть и вызывающе-пёстрая, была новой и чистой. Не цыгане, не бродяги. Кошки. Просто куда-то двигающиеся по своей охоте кошки.

Впервые в жизни Стивен задумался, так ли уж важно — быть привязанным к одному месту на этой земле? Копить деньги на свой дом, а потом полжизни выплачивать кредит? Так жили дед и мама, но так ли уж они правы в том, что это единственно верный и достойный способ проводить свои дни под луной и солнцем? Стивен теперь не знал ответа на этот вопрос, и собирался отыскать его сам.

— Давай я помогу тебе раздеться, — Флаффи, в трейлер которой Бен, ничего толком не объяснив, занёс на спине Стивена после ужина, мягко стекла со стула и примостилась на диванчике рядом с ним. Стивен судорожно сглотнул и сделал попытку отодвинуться. Безуспешную, надо сказать: диванчик был не только узким, но и совсем коротким.

— Флаффи, но я же ничего не могу… ну, в том смысле, я же…

— А ты и не должен ничего делать. Я хочу поиграть с тобой, котик, и я всё буду делать сама.

Стивен больше не пытался сопротивляться. Только наблюдал, облизывая пересыхающие губы, как Флаффи, мурлыча незамысловатую полузнакомую мелодию, стягивает с него рубашку и джинсы, как раздевается сама. За небольшим окошком трейлера уже царила темнота, а в центральном круге, который не так давно покинул Стивен, звучали голоса, кто-то пел под гитару, кто-то звонко смеялся.

У Флаффи была небольшая, но очень мягкая грудь — под стать прозвищу. Стивен сомневался, что это её настоящее имя. Она сама положила ладони Стивена на свои груди, и он поразился, насколько точно эти мягкие холмики пришлись по размеру его рук. Будто специально подгонялись.

У Флаффи были мягкие-мягкие губы, Стивен закрыл глаза, чтобы не так сильно кружилась голова. Он ничего не чувствовал ниже пояса, но Флаффи тёрлась своим животом о его несолидные кубики, и Стивен понимал, что она что-то делает с его неподвижно лежащим членом. Что-то, чего он не ощущает, но ей это нравится.

У неё прерывалось дыхание, и тогда он отрывался от мягких губ, и смотрел на то, как она запрокидывает голову назад, как у неё под нежной кожей на шее пульсирует голубоватая жилка. Стивен осторожно прикоснулся к этой жилке кончиком языка, и Флаффи тоненько застонала.

— Ещё. Поцелуй меня там ещё.

Она действительно играла с ним, дразнила, отстраняясь, и снова приникала требовательными губами, заставляла гладить себя тем, где ей нравилось, сама направляла его пальцы и командовала, с какой силой надо сжимать. Стивен даже не предполагал, что ему понравится быть игрушкой в мягких лапках своенравной кошки — но ему понравилось до безумия.

Он жадно наблюдал, как Флаффи накрывает оргазмом, как по её лбу стекают капельки пота. Ей было хорошо с ним. С ним, поставившем крест на самом себе как на мужчине. Они встретились в первый раз в жизни и завтра расстанутся, возможно, навсегда, они не любят друг друга, и Стивен даже не знает её настоящего имени. Но ей было хорошо с ним, а ему было хорошо от того, что ей это нравится. Вот так вот по-особенному хорошо, как бывает только своенравным и свободолюбивым кошкам.

***

   — А тебе не трудно управляться с трейлером одной? — спросил Стивен, когда они уже лежали на матрасе, брошенном прямо на пол. Флаффи уютно устроилась на его плече, Стивен не чувствовал никакого дискомфорта. Настоящая кошка, мягкая и тёплая.

— Почему одной? Мы едем втроём, я и две мои подруги. Мы и покупали его на троих, каждая внесла свою долю.

— А где твои подруги сейчас?

— Где-нибудь. Может, с кем-то из твоих друзей, может, у кого-то в гостях.

— Они не обиделись, что ты… что я…

— Так я же их сразу предупредила, что сегодня трейлер мой. Сразу, как тебя увидела. Ты мне понравился, котик.

— А… тебя никто не ждёт? Где ты живёшь… жила?

— Давай я расскажу тебе об этом потом, — шёпот Флаффи пощекотал ухо Стивена, и он невольно хихикнул. — А пока надо спать, уже совсем ночь.

— Когда «потом»?

— Когда мы увидимся снова.

— А мы увидимся?

— Конечно, — Флаффи уже засыпала, и оттого её голос звучал всё тише и тише. — Ты ведь не всегда будешь таким, котик. Когда-нибудь мне захочется завести котёнка от тебя, и тогда я тебя найду. Спи.

Стивен хотел спросить её, почему она так уверена, что он не всегда будет таким, но его глаза уже неудержимо закрывались — засыпая, кошечка Флаффи утянула в свой тёплый сон и понравившуюся ей игрушку. Так, как умеют только своенравные и свободолюбивые кошки.

Часть 3

    Досыпать Стивену пришлось в машине. Едва рассвело, в трейлер ввалился Бен, помог Стивену сходить в туалет и умыться — Флаффи всё это время безмятежно спала, несмотря на изрядный шум, поднятый гостями. Стивен понял, что все эти утренние процедуры он проделал голышом только тогда, когда Бен протянул ему его трусы.

— Бен, тебе на самом деле нормально смотреть на такого… на такое…

— На тебя приятно смотреть, — подмигнул отчаянно покрасневшему Стивену Бен. — У Флаффи хороший вкус, сразу отхватила себе первого красавчика из нас четверых.

— Ты точно не гей?

— Предлагаешь попробовать прямо сейчас?

Окончательно сгореть со стыда Стивену не дал Питер — заглянул в трейлер и пробасил, что пора ехать. В чём причина спешного отъезда, Бен объяснил, уже усаживая Стивена на переднее сиденье джипа. Надвигался грозовой фронт, а половину пути им предстояло сделать не по шоссе, а по грунтовым дорогам. Если их размоет, поездка затянется, и они не успеют провести последний день лета так, как запланировали — на горе Край Света.

***

Когда долго и тряско ехали по засыпанным щебнем и просто плотно утрамбованным грунтовкам, когда завернули пообедать в какое-то придорожное кафе, когда снова выехали на асфальтовое полотно — всё это время Стивен провёл будто во сне. Нет, он смотрел в окно, замечая собирающихся в стаи птиц и жёлтую траву на равнинах, жевал капустный салат и морщился от слишком крепкого кофе, слушал рассуждения Бена о преимуществах армейских джипов перед внедорожниками, приспособленными для передвижения в городах, даже что-то отвечал, и, кажется, умудрился ни разу не сморозить глупость. Но мыслями он всё ещё был в прошедшей ночи, всё ещё ощущал на своих бесчувственных коленях мягкую тяжесть азартно ёрзающей Флаффи, а в ладонях — мурашки в тех местах, по которым скользили затвердевшие маленькие соски. Он поверил девушке, что она однажды разыщет его, и теперь его занимала лишь одна мысль — как скоро это произойдёт.

Они доехали до мотеля, в котором предполагали провести ночь в тот самый момент, когда обещанная по прогнозу гроза расколола лиловой молнией потемневшее небо.

— Повезло, успели, — Бен перехватил повыше ноги Стивена, удобнее пристраивая его на своей спине. — Ехать на байке под дождём — то ещё развлечение.

— Ты ездил?

— Приходилось. Так окоченел, думал, вообще руки-ноги отвалятся.

Абу и Питер уже зарегистрировались, получили ключи и успели уйти в свои комнаты, пока Бен и Стивен неспешно добирались до ресепшена.

— Берём одну на двоих, Стив? — Бен ссадил Стивена в кресло у двери, а сам принялся вписывать в книгу регистрации их имена.

— Давай. Там будет две кровати?

— Из двойных остался только номер для семейной пары, — хмурый мужчина за стойкой продемонстрировал Бену и Стивену украшенный брелоком-сердечком ключ. — Кровать одна, но большая. Самое то для вас, парни.

— Намекаете на то, что будет где покувыркаться, дружище? — подмигнул портье Бен.

— Так вы же пара, разве нет?

— Не знаем, не пробовали! — хором отозвались Стивен и Бен, посмотрели друг на друга и расхохотались. Наморщенный лоб служащего мотеля неожиданно разгладился, и он тоже улыбнулся.

— Надо же, чутьё подвело. Извините, если обидел.

— Да всё в порядке, — отозвался Бен, забирая ключ с сердечком и опускаясь на корточки перед сидящим в кресле Стивеном. — У нас ещё всё впереди.

Стивен ткнул Бена кулаком в бок, но тот только ухмыльнулся, одним рывком поднимаясь на ноги.

***

— Царское ложе, — хмыкнул Питер, вытягиваясь во весь рост на действительно огромной двуспальной кровати в номере Бена и Стивена. — Когда осяду окончательно где-нибудь, тоже такую себе куплю. И буду спать на ней один.

— А жениться уже передумал? — Бен увлечённо потрошил сумку, принесённую Абу, выкладывая на небольшой стол гамбургеры и жестяные банки с напитками.

— Только если на твоей сестре, Бенни, — Стивен поперхнулся куском гамбургера, Абу протянул руку и постучал его по спине. — Она меня ещё ждёт?

— Да, специально завела себе огромную псину и тренирует бросаться на мотоциклистов, — отозвался Бен.

— Тогда приеду с кольцом и букетом верхом на лошади.

Стивен уже был в курсе, что Бен, Питер и Абу давно знают друг друга, но что Питер имеет виды на старшую сестру Бена стало для него открытием. По рассказам Бена, Сондра была убеждённой одиночкой, и любила повторять, что женщинам мужчины нужны только для продолжения рода, а больше от них никакой пользы.

— Ну-ну, приезжай. Может, пока волкодав будет жрать лошадь, ты успеешь забраться на дерево и оттуда кинуть Сондре колечко, — поддел друга Абу.

— Я тебя с собой возьму в качестве группы поддержки. Тогда волкодаву хватит развлечений, чтобы я успел ещё и поцеловать её.

Слушая дружеский трёп и смеясь вместе со всеми, Стивен всё раздумывал, как бы задать один давно мучающий его вопрос. Удобно ли вообще про такое спрашивать? Но как же хочется узнать!

— Стив, давай уже, рожай, — Абу, оказывается, уже несколько минут в упор разглядывал Стивена, а тот даже не заметил, занятый своими мыслями. — Что за тяжёлые думы бродят в твоей голове? Проговори вслух, и тебе станет легче.

— Почему вы с Питером владеете пиццерией, но никто про это не знает? Я видел управляющего, он такой…

— Не похожий на босса? — подмигнул Питер. — Ну да, у Габриэля никогда не получается корчить из себя важную шишку.

— Тогда почему он?

— Потому что мы перед ним в долгу, — серьёзно ответил Абу. — Пит, расскажи мальчику, а то он не сможет спокойно спать, размышляя над этой тайной.

— Да нет никакой особой тайны, Стив, — Питер повозился, располагаясь поудобнее. — Чёрт, отличная кровать, точно себе такую же заведу! Так вот… про Габриэля. Мы его крупно подставили, Стиви.

— А? Это как?

— Мы были молодые и глупые, — Питер широко улыбнулся, и Стивен невольно улыбнулся в ответ: история обещала быть интересной. — Нас с Абу занесло в один город, где куча ипподромов и все помешаны на тотализаторе. А Габриэль был букмекером — не самым удачливым, но иногда и ему везло по-крупному. В тот вечер нам с Абу срочно нужно было с кем-то подраться, а Габриэль недостаточно быстро уступил нам дорогу, да ещё толкнул меня. Сам понимаешь, толкать меня — это надо быть самоубийцей. А я ещё и пьяный был… — Питер откусил от протянутого Беном гамбургера сразу половину и ненадолго замолчал, размеренно двигая мощными челюстями.

— Габриэля увезли в больницу, нас заперли в полицейском участке, а когда выпустили — мы нашли его сумку, — продолжил рассказ Питера Абу. — Он успел её затолкать под мусорный бак, а я успел это увидеть. Мы забрали эту сумку и стали богатыми людьми.

— Если бы не Абу, мы бы недолго были богатыми, — Питер запил пережёванный гамбургер колой и усмехнулся. — Абу не дал мне выкинуть сразу все деньги на ветер, хотя для этого ему пришлось меня хорошенько побить.

— Э… — Стивен переводил взгляд с громадного Питера на худощавого Абу и не мог понять — это Питер сейчас так пошутил?

— Не смотри, что он худой, — правильно истолковал недоумение Стивена Бен. — Он знает тайные приёмчики, перед которыми спасовал бы даже Брюс Ли.

Абу ничего не сказал на этот комплимент, только кивнул.

— Так вот, — Питер в два укуса расправился с остатками гамбургера и смял в кулаке опустевшую жестянку. — Мы мотались по стране, деньги, которые Абу раскидал по всяким там банкам и акциям, крутились и вертелись как сами хотели, и в один прекрасный день оказалось, что мы не просто богатые, а очень богатые. Абу, дорассказывай, я пока схожу отлить.

— Мы вернулись в тот город, где жил Габриэль, — Абу подождал, пока Питер скроется за дверью санузла. — Он бедствовал. Не мог найти работу, лишился жилья. Из-за нас. Габриэль на самом деле щепетильный и честный, он продал всё, чтобы вернуть кредиторам пропавшие деньги. Мы кое-как разыскали его, прошло уже несколько лет и про него мало кто знал. Но мы его нашли.

— Нашли и притащили с собой сюда, — вернувшийся снова на кровать Питер хохотнул. — Он сначала рвался набить нам морды, но мы ему предложили другой способ нам отомстить. Я же на самом деле повар, Стив, — всё-таки невозможно не улыбнуться в ответ, когда на щеках такого здоровяка появляются неожиданно совсем детские и милые ямочки. Стивен и не подумал сдерживать свою улыбку. — У меня даже диплом где-то валяется… если я его не использовал для протирки движка. А у Абу вообще университетское образование.

— Неоконченное, — педантично вставил индеец, но Питер только отмахнулся:

— Не играет роли. Мы ни разу не бандиты, Стив. И жить, зная, что кому-то плохо по нашей вине… — Питер неопределённо помотал головой, и Стивен его понял без слов.

— Вот и вся тайна. Теперь Габриэль доволен и успешен, всеми финансовыми делами из тени заправляет Абу — это его любимая фишка, быть кукловодом, а я просто делаю пиццу. Вот так, Стиви-бой. А теперь ложимся все спать. Завтра к полудню будем на Краю Света.

— Спокойной ночи, — поднялся со стула Абу. — Хороших снов.

***

Стивен засыпал под шорох затихающего дождя и думал над историей, рассказанной Питером и Абу. Правильно ли они поступили? Ведь они могли просто забыть о неудачнике, по своей вине загнавшем себя в долги. Зачем же таскать с собой наличку в сумке, да ещё лезть в драку? А потом Габриэль продал дом, чтобы вернуть деньги, которые у него же украли… А теперь он босс в большой пиццерии, где такая вкусная пицца. И делает эту пиццу Питер, который совсем не бандит, а байкер и повар — странное сочетание, просто невероятное. А Абу умеет драться, как мастер карате и при этом учился в университете, и он тоже байкер, а ещё он… как Питер сказал? Кукловод.

Странные люди, странные, нелогичные поступки. Но почему-то они ближе Стивену, чем его прежние друзья по школе, притягательнее, чем собственная семья. С ними не страшно ехать в неизвестном направлении, не зная, где заночуешь, когда наступит темнота.

Почему так?

Стивен не успел додумать и найти ответ. Дождь убаюкал его, роняя последние капли последней этим летом грозы.

Часть 4

  — Теперь смотри внимательно, — Абу приложил ладонь козырьком ко лбу. — Сейчас ты всё увидишь сам.

Они сидели на краю обрыва рядом — Стивен и индеец. Питер и Бен устроились на капоте джипа, утверждая, что оттуда лучше видно и не так страшно сидеть.

Стивену не было страшно. Он сидел, свесив ноги с отвесного обрыва, под его босыми неподвижными ступнями простиралось несколько десятков метров пустоты, но страха не было. Рядом с ним неподвижно, как изваяние, замер Абу, и Стивен был уверен, что индеец не даст ему упасть вниз.

Солнце клонилось к закату. За холмом с названием Край Света больше не было возвышенностей — до самого горизонта простиралась равнина: зелёно-жёлтая там, где росла трава, и красноватая, где на поверхность земли выступали пласты глины.

После грозы небо было чистым, но уже блёклым, не таким сияюще-голубым, как в середине лета — осень подступала незаметно и неумолимо, как закат солнца.

В какой-то момент солнце опустилось почти к земле. И воздух над равниной превратился в воду.

Стивен умом понимал, что это просто оптический эффект. Но глаза отказывались верить доводам разума. По равнине прокатывались бесшумные волны, лениво колыхалась прозрачная золотистая вода. Холм Край Света был последним островком суши перед невообразимо огромным и столь же невообразимо глубоким океаном.

— Смотри, — прошептал Абу. — Смотри и запоминай.

По океану плыли дельфины. Стивен поднял глаза вверх — по блёкло-голубому небу стремительно неслись маленькие белые облака. Это их тени скользили по земле, отражаясь в нагретом над равниной воздухе дельфиньими силуэтами. Так утверждал здравый смысл.

Стивен опустил глаза вниз.

По океану плыли дельфины.

Он что-то почувствовал в тот момент, когда последний из дельфинов скрылся за горизонтом. Что-то очень странное и непривычное.

Абу смотрел на его босые ноги. Стивен тоже посмотрел на свои безжизненные, слишком худые и белые пальцы.

Большой палец на правой ноге Стивена еле заметно дрожал. Дрожь на несколько мгновений прекратилась, а потом палец чуть-чуть поднялся кверху и снова опустился вниз. И на этом всё закончилось.

— Ты знаешь, по какой дороге идти, — Абу поднялся на ноги и посмотрел на Стивена сверху вниз. — Теперь ты знаешь.

***

     — Я скоро уеду, — Бен заглушил мотор перед давешним мотелем, но не торопился вылезать из джипа.

— Куда?

— На побережье. Хочу попробовать себя в роли спасателя.

— Надолго уедешь?

— Как получится. Ты кем будешь, когда отучишься в колледже?

— Гостиничный и туристический менеджмент, подбор кадров, организация досуга, — механически отбарабанил Стивен. Бен скоро уедет. Скоро. А как же он? Как же он без Бена?

— Годится. Думаю, к тому времени, как получишь диплом, я уже заработаю на какой-нибудь захудалый отельчик на берегу океана. Будешь у меня управляющим, и мы забацаем самый крутой курорт на пару.

Стивен проглотил комок в горле, откашлялся. Бен смотрел на него и ждал ответа.

— Я подумаю. Всё зависит от того, сколько ты мне будешь платить, я же собираюсь стать специалистом экстра-класса.

— Если предложу половину оплаты взять натурой, могу рассчитывать на положительный ответ? — Бен, не дожидаясь, пока Стивен ткнёт его кулаком под рёбра, выскочил из машины.

Когда Бен открыл дверцу джипа со стороны пассажирского сиденья и присел на корточки, дожидаясь, пока Стивен переберётся к нему на спину, высоко в уже тёмном небе пролетела какая-то большая птица. Стивен не знал точно, как кричат чайки, но, наверное, похоже на то, как кричит эта неизвестная птица.

— Прежде чем соглашаться на такую оплату, я могу получить для изучения демонстрационный образец?

Вместо ответа Бен обернулся и показал Стивену язык.

— Не понял, это всё?!

— Но ты же не гей, Стив.

— Так я ж не знаю точно, я ещё не пробовал!

Бен расхохотался и поднялся на ноги вместе с прижавшимся к его спине Стивеном. На пороге мотеля их ждали Питер и Абу, а в тёмном небе одна за другой зажигались звёзды последней в этом году летней ночи.

Ler-chan,  Anel_ko

Источник